24.08.2013 в 17:23
61/65. TYB!кто угодно/TYB!Тсуна. (8 тур)
1119
читать дальшеЛето. Воздух плавится от жара солнца, стрекот насекомых мягко вливается в уши, а от запаха, дурманящего запаха желтых цветов, так и хочется расчихаться. Но Тсуна терпит, раз за разом трет нос, прогоняя щекочущее ощущение, и продолжает идти вперед.
Вчера он увидел здесь красивую бабочку, желтую, с ярко-синими прожилками на крыльях и алыми пятнышками по краям крыльев. Дедушка сказал, что это очень редкий вид и встретить ее к счастью, а вечером рассказал сказку.
«Когда-то давно жила на этом свете девушка. И видела она в своих снах чужие судьбы. Столько смертей и болезней она перевидала на своем веку, что удивительно, как сохранила ясность разума. В тайне хранила красавица способность свою, не хотела колдуньей называться, но вот пришел час, когда она увидела во сне судьбу своего младшего брата, судьбу горькую и несчастливую. Тогда она взмолилась безымянным богам, что подарили ей этот дар, и попросила забрать у нее все, что угодно, лишь бы братец был счастлив. И когда начало исполняться пророчество, дева исчезла. Семья ее божилась, что, когда они зашли к ней в комнату, уже никого не было, лишь золотистая бабочка летала под потолком. Сейчас люди верят, что если долго-долго смотреть на узор у нее на крыльях можно увидеть свою судьбу».
Папа тогда рассмеялся и сказал, что все это ерунда, но Тсуна упрямо возразил, что докажет ему. И вот сейчас он пробирается с зажатым в руке сачком через поле цветов, похожих на маленькие солнышки, и глазами ищет, не промелькнут ли где знакомые крылышки.
Когда до забытого всеми знакомого чучела остается совсем чуть-чуть, Тсуна решает отдохнуть. Аккуратно кладет на землю сачок и соломенную шляпу, и, раскинув ноги и руки, ложится на землю. Травинки чуть покалывают шею, земля приятно холодит спину, а купол неба, раскинувшегося над ним неба, кажется бесконечным. Облака, белые пушистые звери, лениво скользят по синей глади. Тсуна тянет вверх руку, хочет потрогать, но пальцы хватают лишь жаркий сухой воздух.
А внизу не так жарко, нет густого, забивающего ноздри аромата цветов. Тсуна довольно жмурится и потягивается, ему так хочется поспать, глаза слипаются, а солнце, теплое, совсем не обжигающее, мягкими мазками лучей ложится на щеки, согревает сбитые коленки и жарит приоткрытый живот.
А, когда он приоткрывает глаза, на груди, совсем недалеко от носа, сидит та самая бабочка, и за мгновение до взлета синий узор на крыльях складывается в четкий крестик.
Он еще долго смотрит вслед ускользающему силуэту, потом встает и бредет к чучелу. Чтобы там папа не говорил, а бабочка волшебная, пусть он пока и не знает, что она ему хотела сказать.
Тсуна не сразу понимает, почему земля оказалась под носом, но вот чужое ворчание он слышит ясно. Его быстро и грубо поднимают, совсем как кота за шкирку, и Тсуна удивленно смотрит на незнакомца. Совсем взрослый, с коротким ежиком темных волос и загорелой кожей.
- Ты кто? – хрипло спрашивают его.
- Тсуна, - отвечает мальчик и с любопытством продолжает рассматривать нового знакомого. – Я здесь бабочку ловил, - добавляет он.
- Ее все в детстве ловили, - хмыкает парень и ослабляет хватку, а потом и вовсе отпускает ворот рубашки. У Тсуны немного неприятно саднит шею, но он не показывает виду.
- А ты что тут делаешь? – несмело спрашивает мальчик, с любопытством уставившись в вишневые глаза.
- Спал. Тут тихо, - и, чуть усмехаясь, добавляет, - было тихо.
- Тут здорово! Лежать прохладно и пахнет травой, а не солнечными цветами.
- «Солнечными цветами»? – переспрашивает парень, а потом поясняет: - Это подсолнухи, балда. Растут под солнцем.
Тсуна смеется и вслух повторяет название. Ему нравится этот человек, ему нравится это поле с желтыми-желтыми цветами, ему нравится эта страна. И-та-ли-я, как назвала ее мама.
- А откуда ты знаешь японский? – Тсуне интересно.
- Я вообще много, что знаю. – Парень скидывает его с колен и снова ложится на землю. Подумав, Тсуна растягивается рядом.
- А знаешь, почему нельзя потрогать облака?
- Потому что они далеко.
- Это как? Вот же они… - Палец тыкает в самое большое из них, с пухлыми белыми горбами.
- Ты же не можешь поймать ту бабочку, вот так и с облаками, мы смотрим на них, но на деле они далеко.
Тсуна хмурится:
- Но бабочку мы не видим, а облака вот они!
- А ты представь, что бабочка села на самый верх высокого дерева, - терпеливо поясняет его новый друг, а ты стоишь снизу и видишь ее.
- Понятно. – Разочарованный вздох так и рвется из груди. – Они, наверное, такие мягкие…
Парень смеется и грубо треплет его по волосам.
- Мелкий ты еще, вот подрастешь и перестанешь думать о всякой ерунде.
- Не перестану, - упрямо возражает Тсуна. – Мама говорит, что я ро-ман-тик.
- Права твоя мама. – Парень снисходительно улыбается, и Тсуна довольно жмурится.
Домой он возвращается поздно. Соломенную шляпку он подарил чучелу, как и сачок – его новый друг рассказал, зачем на самом деле он нужен, и Тсуна долго возмущался, как так можно обращаться с бедными бабочками.
Большой дом дедушки весь в огнях светящихся окон, у входа как всегда много машин. Мама говорила, деда важный человек, а еще у него есть сын, правда его Тсуна никогда не видел.
Когда Тсуна осторожно открывает дверь, на него тут же устремляется множество взглядов.
- Так этот мелкий сын Емицу? – от человека, сказавшим это, веет холодом. Тсуна застывает.
- Занзас, не пугай ребенка, - мягко журит дедушка. У того черные волосы, вишневые глаза и темная от загара кожа, но Тсуне кажется, что они никогда раньше не встречались.
Мальчик смотрит в знакомые глаза, но видит в них только холодное безразличие и равнодушие. Весь ужин он смотрит в тарелку и жует молча, нехотя.
- Ну что, милый, ты нашел свою бабочку? – У мамы мягкий, ласковый голос и Тсуна не хочет растаивать ее своим молчанием.
- Да, а еще я встретил нового друга! Правда, он совсем взрослый.
- Тсуна, ты ничего не путаешь? Там не могло быть никого постороннего. – Дедушка хмурится и переглядывается с отцом. Мальчик чувствует, как его прожигают насквозь вишневые глаза. Он сглатывает и весело добавляет:
- Я подарил ему сачок и шляпу, а то мне грустно на него смотреть. Ему наверно жарко.
Занзас отворачивается и что-то говорит дедушке на незнакомом языке.
-Так ты про пугало? Какое у тебя воображение. – Они все смеются.
Тсуна молчит и ковыряется в тарелке.
- Занзас, ты надолго?
- Завтра утром уезжаю.
- Мог бы остаться подольше, - укоризненно говорит деда.
- Не вижу смысла.
После ужина Тсуна отпрашивается погулять. Ненадолго, говорит мама, и они с папой куда-то уходят.
До поля с подсолнухами совсем недалеко. А небо уже не голубое – по небосклону размазали красную краску, большие облака похудели – ниточки-клочки, подсвеченные розовым. Лишь запах цветов все тот же – дурманящий, густой аромат…
Пока он бежал до пугала – запыхался, но знакомая соломенная шляпа заставила его улыбнуться.
- Я слышал, ты завтра уезжаешь, зашел попрощаться, - громко говорил чучелу Тсуна. – Я буду скучать.
И с чувством выполненного долга побежал назад. Подсолнухи покачивались там, где он пробегал.
URL комментария1119
читать дальшеЛето. Воздух плавится от жара солнца, стрекот насекомых мягко вливается в уши, а от запаха, дурманящего запаха желтых цветов, так и хочется расчихаться. Но Тсуна терпит, раз за разом трет нос, прогоняя щекочущее ощущение, и продолжает идти вперед.
Вчера он увидел здесь красивую бабочку, желтую, с ярко-синими прожилками на крыльях и алыми пятнышками по краям крыльев. Дедушка сказал, что это очень редкий вид и встретить ее к счастью, а вечером рассказал сказку.
«Когда-то давно жила на этом свете девушка. И видела она в своих снах чужие судьбы. Столько смертей и болезней она перевидала на своем веку, что удивительно, как сохранила ясность разума. В тайне хранила красавица способность свою, не хотела колдуньей называться, но вот пришел час, когда она увидела во сне судьбу своего младшего брата, судьбу горькую и несчастливую. Тогда она взмолилась безымянным богам, что подарили ей этот дар, и попросила забрать у нее все, что угодно, лишь бы братец был счастлив. И когда начало исполняться пророчество, дева исчезла. Семья ее божилась, что, когда они зашли к ней в комнату, уже никого не было, лишь золотистая бабочка летала под потолком. Сейчас люди верят, что если долго-долго смотреть на узор у нее на крыльях можно увидеть свою судьбу».
Папа тогда рассмеялся и сказал, что все это ерунда, но Тсуна упрямо возразил, что докажет ему. И вот сейчас он пробирается с зажатым в руке сачком через поле цветов, похожих на маленькие солнышки, и глазами ищет, не промелькнут ли где знакомые крылышки.
Когда до забытого всеми знакомого чучела остается совсем чуть-чуть, Тсуна решает отдохнуть. Аккуратно кладет на землю сачок и соломенную шляпу, и, раскинув ноги и руки, ложится на землю. Травинки чуть покалывают шею, земля приятно холодит спину, а купол неба, раскинувшегося над ним неба, кажется бесконечным. Облака, белые пушистые звери, лениво скользят по синей глади. Тсуна тянет вверх руку, хочет потрогать, но пальцы хватают лишь жаркий сухой воздух.
А внизу не так жарко, нет густого, забивающего ноздри аромата цветов. Тсуна довольно жмурится и потягивается, ему так хочется поспать, глаза слипаются, а солнце, теплое, совсем не обжигающее, мягкими мазками лучей ложится на щеки, согревает сбитые коленки и жарит приоткрытый живот.
А, когда он приоткрывает глаза, на груди, совсем недалеко от носа, сидит та самая бабочка, и за мгновение до взлета синий узор на крыльях складывается в четкий крестик.
Он еще долго смотрит вслед ускользающему силуэту, потом встает и бредет к чучелу. Чтобы там папа не говорил, а бабочка волшебная, пусть он пока и не знает, что она ему хотела сказать.
Тсуна не сразу понимает, почему земля оказалась под носом, но вот чужое ворчание он слышит ясно. Его быстро и грубо поднимают, совсем как кота за шкирку, и Тсуна удивленно смотрит на незнакомца. Совсем взрослый, с коротким ежиком темных волос и загорелой кожей.
- Ты кто? – хрипло спрашивают его.
- Тсуна, - отвечает мальчик и с любопытством продолжает рассматривать нового знакомого. – Я здесь бабочку ловил, - добавляет он.
- Ее все в детстве ловили, - хмыкает парень и ослабляет хватку, а потом и вовсе отпускает ворот рубашки. У Тсуны немного неприятно саднит шею, но он не показывает виду.
- А ты что тут делаешь? – несмело спрашивает мальчик, с любопытством уставившись в вишневые глаза.
- Спал. Тут тихо, - и, чуть усмехаясь, добавляет, - было тихо.
- Тут здорово! Лежать прохладно и пахнет травой, а не солнечными цветами.
- «Солнечными цветами»? – переспрашивает парень, а потом поясняет: - Это подсолнухи, балда. Растут под солнцем.
Тсуна смеется и вслух повторяет название. Ему нравится этот человек, ему нравится это поле с желтыми-желтыми цветами, ему нравится эта страна. И-та-ли-я, как назвала ее мама.
- А откуда ты знаешь японский? – Тсуне интересно.
- Я вообще много, что знаю. – Парень скидывает его с колен и снова ложится на землю. Подумав, Тсуна растягивается рядом.
- А знаешь, почему нельзя потрогать облака?
- Потому что они далеко.
- Это как? Вот же они… - Палец тыкает в самое большое из них, с пухлыми белыми горбами.
- Ты же не можешь поймать ту бабочку, вот так и с облаками, мы смотрим на них, но на деле они далеко.
Тсуна хмурится:
- Но бабочку мы не видим, а облака вот они!
- А ты представь, что бабочка села на самый верх высокого дерева, - терпеливо поясняет его новый друг, а ты стоишь снизу и видишь ее.
- Понятно. – Разочарованный вздох так и рвется из груди. – Они, наверное, такие мягкие…
Парень смеется и грубо треплет его по волосам.
- Мелкий ты еще, вот подрастешь и перестанешь думать о всякой ерунде.
- Не перестану, - упрямо возражает Тсуна. – Мама говорит, что я ро-ман-тик.
- Права твоя мама. – Парень снисходительно улыбается, и Тсуна довольно жмурится.
Домой он возвращается поздно. Соломенную шляпку он подарил чучелу, как и сачок – его новый друг рассказал, зачем на самом деле он нужен, и Тсуна долго возмущался, как так можно обращаться с бедными бабочками.
Большой дом дедушки весь в огнях светящихся окон, у входа как всегда много машин. Мама говорила, деда важный человек, а еще у него есть сын, правда его Тсуна никогда не видел.
Когда Тсуна осторожно открывает дверь, на него тут же устремляется множество взглядов.
- Так этот мелкий сын Емицу? – от человека, сказавшим это, веет холодом. Тсуна застывает.
- Занзас, не пугай ребенка, - мягко журит дедушка. У того черные волосы, вишневые глаза и темная от загара кожа, но Тсуне кажется, что они никогда раньше не встречались.
Мальчик смотрит в знакомые глаза, но видит в них только холодное безразличие и равнодушие. Весь ужин он смотрит в тарелку и жует молча, нехотя.
- Ну что, милый, ты нашел свою бабочку? – У мамы мягкий, ласковый голос и Тсуна не хочет растаивать ее своим молчанием.
- Да, а еще я встретил нового друга! Правда, он совсем взрослый.
- Тсуна, ты ничего не путаешь? Там не могло быть никого постороннего. – Дедушка хмурится и переглядывается с отцом. Мальчик чувствует, как его прожигают насквозь вишневые глаза. Он сглатывает и весело добавляет:
- Я подарил ему сачок и шляпу, а то мне грустно на него смотреть. Ему наверно жарко.
Занзас отворачивается и что-то говорит дедушке на незнакомом языке.
-Так ты про пугало? Какое у тебя воображение. – Они все смеются.
Тсуна молчит и ковыряется в тарелке.
- Занзас, ты надолго?
- Завтра утром уезжаю.
- Мог бы остаться подольше, - укоризненно говорит деда.
- Не вижу смысла.
После ужина Тсуна отпрашивается погулять. Ненадолго, говорит мама, и они с папой куда-то уходят.
До поля с подсолнухами совсем недалеко. А небо уже не голубое – по небосклону размазали красную краску, большие облака похудели – ниточки-клочки, подсвеченные розовым. Лишь запах цветов все тот же – дурманящий, густой аромат…
Пока он бежал до пугала – запыхался, но знакомая соломенная шляпа заставила его улыбнуться.
- Я слышал, ты завтра уезжаешь, зашел попрощаться, - громко говорил чучелу Тсуна. – Я буду скучать.
И с чувством выполненного долга побежал назад. Подсолнухи покачивались там, где он пробегал.